Голова эта, не сказать, чтобы уж слишком большая была, а холодильник, наш уж с лишком мал. Однако отложить подарок в холодок до возвращения мужчин не удалось.
Я обошла презент вокруг, померилась взглядом с поросячьими щелками. «Ничто! – подумала я, – Это даже не изба горящая, и даже не конь на скаку. И ерунда, что у меня бицепсы условные, за то богатый жизненный опыт и мешок бесстрашия!» И пошла искать топор.
К слову сказать, кухонка у нас не большая. Прямо скажем - маленькая. Ну, просто, весьма и весьма. Но, мы с Головой все же уместились.
Закатала я рукава и барышней-крестьянкой пошла на приступ с топором наперевес.
Наше дело правое.
Наше дело спешное.
Устланное поле брани ждало меня. А Голова как-то вдруг самопроизвольно скользнула по целлофану, развернувшись в боевой готовности и, чуть подалась вперед. Свинья-свиньей! Я заняла позицию напротив, опустившись с противником на один уровень, аккурат и плотно между холодильником и стиральной машиной. Башке тоже отступать некуда – позади газовая плита! По бокам непреодолимая стена рабочего стола и непроходимые ограждения из стульев и табуретов. В общем, нам с ней один путь – только вперед и только на противника.
Взмахнула я топором, и пошла потеха! Такая брань закипела! Бьемся мы час, бьемся другой. Я уже по колено в землю ушла
Бьемся дальше. Отступать некуда. Пол волнами под нами ходит. Утварь со шкафов сыплется на нас, проливается едким уксусом, да растительным маслом. Штукатурка с потолка присыпает известкою, словно снегом-солью и тут же обагряется, как и все вокруг. Гул и стон по всему дому стоит, то кастрюли с ложками - ножами гремят, да тарелки с чашками-стаканами звенят.
Башка пыхает - палит в меня шрапнелью, сечет лицо и руки мелкими острыми осколками костей, заливает очки кровью, забрасывает ошметками сала. Норовит изодрать страшными клыками. Выскальзывает и уворачивается!
Однако, все имеет свой конец! В полной тишине я огляделась, отирая боевой прах с лица. О кухня, кухня… кто тебя усеял…
Знатная была сеча! Жаркая! Враг был порублен! Загнан в кастрюлю. Но и там он не желал сдаваться! Упорно не вмещался, норовил вылезти и не давал воде влиться. Да где ж ей, Башке Посеченой со мною тягаться?! Я придавила наглую Черепушку крышкой и села сверху. Так и варю! Знай наших!
***
Позвонила матушка. Повелела все рассказать о бытие, без утайки. Не посмела я умолчать о Голове.
Матушка выслушала.
И настрого приказала насолить на зиму 5 килограммов сала и нажарить казан мозгов с хреном и в сметане, выудив их аккуратнейшим образом через маленькую дырочку в свинячьей черепушке…
На счастье мое, матушку отвлекли по ту сторону телефона. Я уже на тот момент оцепенела от ужаса, понимая, чьими мозгами мне пришлось бы дополнять тот самый казан.
Третьим указом, непременно была бы фаршировка этой самой Головы, через ту самую дырочку трюфелями и запекание ее в индейке, постоянно поливаемой гусиным жиром.
Благословенны мамины соседи! Благословенно расстояние между нами! Благословенна «прерывающая» связь! Я уже наперед видела себя откапывающей трюфели, без помощи